Нужно ли мирянам каяться в помыслах? Нужно ли исповедоваться регулярно или ждать особого покаянного чувства? Если духовенство само часто не исповедуется, не пример ли это для мирян? Как часто следует причащаться мирянам?

На эти и другие вопросы ответил Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин.

 — Владыка, что такое откровение помыслов и что такое исповедь?

— Действительно, монастырское откровение помыслов отличается от исповеди. Откровение помыслов — это попытка исполнить заповедь: солнце да не зайдет во гневе вашем (Еф. 4, 26), — причем не только во гневе, но и в любом другом грехе. Поэтому в конце дня монах открывает старцу все свои греховные мысли, слова и поступки, совершенные в течение дня. Именно откровение помыслов созидает братство в монастыре, потому что оно не дает возможности укорениться в сердцах иночествующих недобрым помыслам и чувствованиям по отношению друг к другу.

В принципе, нечто похожее мы имеем в нашем вечернем правиле — «Исповедание грехов повседневное». Предполагается, конечно, что человек не просто произносит заученное: «…делом, словом, помышлением… объядением»,— хотя он, может, сегодня вовсе и не объелся. В идеале человек должен в этой молитве называть именно те грехи, которые он видит в себе. Такое исповедание перед Господом является неким аналогом монастырского исповедания помыслов. Но ни одно, ни другое не заменяет собой исповеди.

— В вечерних молитвах мы просим Бога простить наши грехи, совершенные делом, словом и помышлением. Многие страсти проявляются в нас именно в виде помыслов. Должен все-таки мирянин исповедоваться не только в совершенных грехах, но и в помыслах?

— Бывает так, что какой-то помысел у человека становится навязчивым, и тогда обязательно нужно его исповедовать. Скажем, недоброе отношение к другому человеку, зависть, гнев на него. Иногда человек не может остановиться: изо дня в день он думает об этом, разговаривает на эту тему с другими людьми. Такой помысел нужно нести на исповедь и просить Бога о том, чтобы Господь избавил от него.

— Все ли свои грехи нужно исповедовать священнику в храме или достаточно попросить у Бога прощения тогда, когда согрешил, или вечером читая вечернее правило?

— Как только человек осознал, что согрешил, необходимо попросить у Бога не только прощения, но и помощи для преодоления этого греха. Это обязательно надо делать и сразу же, и подводя итоги своего дня. И если этот грех повторяется, если душа болит о нем или какой-то помысел не отступает — вот о них надо сказать на исповеди.

— Говорят что мирянам достаточно исповедоваться раз в месяц. Может ли быть такое, что человеку не в чем исповедоваться или он просто не видит своих грехов?

— Церковь говорит: «Несть человек, иже жив будет и не согрешит». Могу предположить, что каких-то грубых грехов за неделю человек не совершит. Дай Бог, чтобы не только за неделю, но и за месяц. Но совсем без греха жить очень трудно, особенно тем, кто живет в миру. Какими-то грехами мы неизбежно связываемся. Если человек живет внимательной жизнью, думаю, вряд ли у него возникнет такая ситуация, что ему не в чем исповедоваться.

— Нужно ли исповедоваться, если при этом нет острого покаянного чувства?

— Видите ли, в чем дело: сила покаянного чувства зависит от напряженности внутренней жизни человека. Надо «внимать себе» не просто время от времени, а постоянно. То есть человек должен жить постоянно в трезвенном внимании к самому себе, к своим поступкам, к движениям своей души, к тому, что он говорит, что делает. И это внимание должно обязательно сопровождаться сверкой с Евангелием: насколько я сегодня далек от Евангелия, от того, чего ждет от меня Господь,— или, наоборот, насколько по милости Божией удалось как-то приблизиться к нему, что-то сделать доброе. Если будет такой постоянный навык, будет и покаянное чувство. Так не бывает: живет себе человек равнодушно, а потом вдруг раз — что-то включил сам в себе, и полились слезы…

Покаянное чувство — результат голоса совести. Если человек слушает ее, старается не идти против голоса совести, то малейший проступок будет вызывать в нем сильное чувство раскаяния. А если человек постепенно приучается — сначала в малом, потом в среднем, потом и в большом действовать против совести, то ее голос становится все глуше и глуше. Помните, как авва Дорофей говорит о совести: «Это те кладези, которые искапывал Исаак, а филистимляне засыпали. <…> Ибо когда совесть наша говорит нам сделать что-либо, а мы пренебрегаем сим, и когда она снова говорит, а мы не делаем, но продолжаем попирать ее, тогда мы засыпаем ее, и она не может уже явственно говорить нам».

И получается так: заглушен голос совести — покаянного чувства и не возникает. А раз оно не возникает, то нет и необходимости в исповеди. Замкнутый круг.

Надо честно признаться, что каждый человек проходит через периоды охлаждения, нечувствия. Почему в Евангелии сказано, что Царствие Небесное нудится (Мф. 11, 12)? Потому что нам нужно постоянно понуждать себя в делании добра. Очень часто современный человек, придя в Церковь, ждет, что что-то с ним произойдет благодаря некоему воздействию извне. А когда ему говорят, что нужно трудиться самому, причем трудиться каждый день и прилагать при этом большие усилия, ему становится неинтересно. Это, кстати, основная причина таких вот дискуссий: «А зачем посты? Посты в супружеской жизни, посты как ограничение в пище? Зачем исповедь?». Это результат невнимательной жизни.

Каждую минуту человек должен твердо себе представлять в каком состоянии его духовная жизнь. Надо воспитывать в себе способность всегдашнего видения своих грехов. Тогда появится и покаянное чувство. А если оно будет, то человек будет бежать на исповедь, стремиться к ней. А если нет, то и исповедь через какое-то время окажется ненужной. Но вот ведь как устроен человек: мало того что ему самому не нужна исповедь, он начнет бороться за то, чтобы и всем остальным она была бы не нужна.

Что касается остроты покаянного чувства: она утрачивается тогда, когда человек впадает в нерадение. Тогда все утрачивается: и чувство присутствия Божия в твоей жизни, и богослужение становится чем-то долгим, непонятным, скучным и ненужным. И всякая борьба с собой начинает казаться «самокопанием». Поэтому когда говорят, что исповедь становится «профанацией покаяния» в силу своей частоты, — это принципиальное непонимание сути Таинства, это совершенно неправильно.

— Часто прихожане заменяют исповедь рассказом о своих житейских делах. Как тут быть священнику?

— Действительно, бывает, что люди слишком раздвигают границы исповеди как Таинства. Но думаю, не стоит по этому поводу слишком возмущаться. Нужно воспитывать людей, и каждый священник должен этим заниматься. В конце концов, когда к преподобному Амвросию Оптинскому приходила деревенская старуха и рассказывала ему о том, что у нее мрут индюшата, это тоже не было исповедью. Но преподобный Амвросий не отмахивался от нее, а советовал, что делать, чем их кормить, это не было духовным советом, но было тем, что необходимо человеку, — утешением и проявлением любви.

В Церкви очень трудно провести четкие границы, потому что общение человека и Бога — это общение двух личностей. Так же и общение человека со священником — тоже общение двух личностей. И священник не должен по этому поводу возмущаться, обличать таких людей, но с терпением, мягко и ненавязчиво учить их исповедоваться, различать исповедь и духовную беседу.

— Владыка, иногда говорится и о том, что само-то духовенство часто не исповедуется…

— Это очень плохо, причем это особенность в основном нового, молодого духовенства. Как ни прискорбно, и я это вижу на примере своей епархии и семинарии, многие семинаристы исповедуются редко, а став священниками, исповедуются не чаще. Слава Богу, есть немало замечательных батюшек, которые ездят по монастырям, имеют духовников и часто исповедуются. Есть приходы, где батюшки перед службой исповедуются друг другу. Но в основном, конечно, духовенство исповедуется мало, и это очень большая беда, а не пример для подражания. Использовать в качестве аргумента: «Священники не исповедуются, а причащаются», — совершенно неправильно. Сам я всегда призываю семинаристов исповедоваться чаще, потому что только тот священник, который умеет исповедоваться и понимает значение исповеди, сможет научить этому своих прихожан.

Но вот еще о чем мне хотелось бы сказать. Сегодня принято с негодованием обличать старое духовенство, за то, что в советские годы не причащали на Пасху. А знает ли кто из этих обличителей, что такое «раскачивать толпу на Пасху»? А я помню очень хорошо, что творилось в храмах в Пасхальную ночь. В храме толпа народа, а в толпе, взявшись за руки, стоят молодчики, комсомольские активисты, спортсмены — и вот они начинают напирать, всю эту толпу огромную «качать». Крики, шум, причитания, потому что упадешь — затопчут. И топтали. А делалось это для того, чтобы люди начали выбегать из церкви. Бедный хор изо всех сил старается: «Воскресения день, просветимся, людие…» — а в храме творится что-то невероятное, вопли со всех сторон, запах перегара, потому что вся толпа этих комсомольцев хорошо приняла на грудь. И как можно было причащать кого-то в той ситуации, в той «пасхальной» атмосфере? Да еще без исповеди?

— Владыка, человек, который привык исповедоваться перед Причастием, чувствует в этом необходимость, чувствует пользу для своей души именно в таком подходе. Именнно благодаря практике, без углубления в богословие. Досадно было бы потерять многовековую традицию. Очевидно, что она прошла проверку временем.

— Конечно! В хоре голосов, который сегодня звучит в Интернете, какая мысль является господствующей? «МЫ не хотим исповедоваться, НАМ это не нужно». Поэтому спор неразрешим принципиально. Есть люди, которые не нуждаются в исповеди. И есть те, кто в ней нуждается. Поэтому спор этот совершенно бесперспективный, на мой взгляд.

— Владыка, есть мнение, что частое Причащение само по себе способно решить многие проблемы церковной жизни — сделать христиан более сознательными и ответственными.

— В центре жизни христианина должно быть Причащение Святых Христовых Таин. Но ведь и к Причастию люди привыкают. И все зависит не только от того, как человек готовится к нему, а от того, как он живет. Может ли человек, живущий обычной суетной жизнью, сказать положа руку на сердце, что его жизнь христоцентрична? Понятно, когда афонские монахи причащаются три-четыре раза в неделю: это люди, которые посвятили себя Богу, они живут во Христе. Для них частое Причащение совершенно оправданно, так и должно быть.

Но большинство обычных мирян живут не на Святой Горе, а в современных городах. Если мы сведем на нет подготовку к Причастию то через какое-то время получим то, что сегодня имеется на Западе. Добросовестный благочестивый католик, идя домой, между работой и супермаркетом заходит по дороге в храм, где совершается вечерняя месса, и причащается между делом — не готовясь, не постясь, не исповедуясь и не читая никаких правил. Потратив на это 15-30 минут, идет домой и дальше живет обычной жизнью. Это и есть идеал? Нужно ли к этому стремиться? Нет!

— Как часто следует причащаться мирянам? Многие священники советуют причащаться раз в две недели.

— Невозможно дать рекомендацию, общую для всех. Все зависит от интенсивности церковной жизни. Человек в разные периоды своей жизни испытывает разную нужду в церковных Таинствах. Повторю: если человек регулярно исповедуется, очищает свою совесть, если он живет церковной жизнью в полном смысле этого слова, постится, читает молитвенное правило — думаю, что он вполне может причащаться достаточно часто. Как часто? За каждой Литургией? Не нужно ставить перед собой таких целей. Нужнор достаточно часто, и не всегда перед Причастием исповедоваться.

Можно причащаться раз в неделю? Можно, если человек живет напряженной внутренней жизнью. Можно причащаться раз в две недели? Наверное, это одно из самых оптимальных решений. Я бы еще прибавил великие и двунадесятые торжества и праздники, которые человек особо почитает. И думаю, для современного христианина, который как минимум каждую неделю ходит в храм, причащаться два-три раза в месяц хорошо и вполне достаточно.

Источник: Журнал «Православие и современность»
По материалам www.pravmir.ru