Рассказ о том, как левиты, не будучи «исключительными обладателями Царства Божия», породили религиозную секту фарисеев, подчинили израильский народ власти «Торы».
Единственной монотеистической религией древности, признававшей существование двух категорий бытия – Бытия Божественного и мира, сотворённого Богом, — была религия Древнего Израиля. В своем развитии она претерпела серьёзные изменения, дающие возможность различить несколько этапов — библейский, раввинстический и талмудический. Библейский иудаизм существовал с конца III тысячелетия до Р.Х., а в I-VI вв. благодаря трудам раввинов-фарисеев формируется талмудический иудаизм, который представляет собой настолько серьёзный пересмотр ветхозаветной религии, что о нём можно говорить как о совершенно новом явлении и иной религии.
СМЫСЛ ПРИЗВАНИЯ
Священная книга доталмудического иудаизма – это Ветхий Завет, центральным событием которого является договор израильской общины с Богом. Вся предшествующая этому договору история рассматривается как подготовка договора, а последующая – как претворение его в жизнь, и соответственно все рассказы выстраиваются в Священную историю. Изложенное в Ветхом Завете не является ни мифологией, ни теологией. Дело в том, что мифология здесь уже устранена, как не совместимая с монотеизмом, а богословие, как изложение учения в онтологических категориях, тогда ещё не сформировалось. Поэтому религиозная тема в Ветхом Завете осуществляется как религиозно-историческая, и здесь используется не мифологический и не богословский язык, а язык «исторического предания».
Книга «Бытие» даёт ясное понимание идеи Бога и рисует картину творения мира и человека. Бог-Творец – Един и Уникален и выступает как Промыслитель, заботящийся обо всём. Человек создан по облику и подобию Божию, поэтому должен Ему уподобляться. Мораль, чётко различающая благо и грех, увязывается тут с божественным повелением: морально то, чего требует Бог через Откровение, и высшее моральное благо – это повиновение заповеди Господа, в то время, как неповиновение – это тяжкий грех.
Сначала Бог требует повиновения от Адама и Евы, которые не выдержали и нарушили заповедь и волю Божью, согрешили и впали в грех. Этот первородный грех и стал причиной всех грехов в людях, причиной зла, вошедшего в мир. Когда первые люди были изгнаны из Рая, они стали забывать о Боге, грехи увеличивались, и в этих грехах люди дошли до предела, что побудило Бога послать потоп для искоренения зла. После потопа остался один праведный Ной с семьей, с которым Бог и заключает первый договор – Завет: Творец обещает больше не проклинать землю, и через Свои чудесные явления и знамения передает Ною Своё благословение. Однако греховное повреждение природы человека остаётся, вновь распространяется безбожие и нечестие, поклонение идолам, закончившееся строительством потомками Хама Вавилонской башни, призванной стать символом богоборчества и гордыни. На этот раз Бог наказывает людей путём смешения их языков и рассеяния их по земле.
После этого Бог избирает Авраама, которому дано было личное откровение, и заключает с ним новый Договор, что непосредственно касается уже будущей истории Израиля. Поле зрения Библейской истории, до этого охватывающей весь род человеческий, сужается до истории одной семьи – праотцов еврейского народа и его 12 колен. В откровении нет никаких мотивировок избрания именно израильского народа, кроме упоминания заслуг Авраама и патриархов. Но главное в другом – для чего он был избран или призван. Следствием откровения, которое даётся Богом, является Царство Божие в людях. Откровение может даваться и отдельному человеку, но поскольку Царство Божие осуществляется в коллективности, то проповедовать откровение и словом, и делом должен какой-нибудь народ. Первоначальным избранником явился Авраам и его потомки, но они не могли быть исключительными обладателями Царства Божия, а должны были быть его носителями для передачи другим народам. Поэтому в обетовании Аврааму вносится измерение, имеющее значение для всего человечества: «От Авраама точно произойдёт народ великий и сильный, и благославятся в нём все народы земли» (Быт. гл.18, ст.18).
Потомки Авраама составили Ветхозаветную церковь, а с пришествием Спасителя явилась уже Новозаветная церковь, распространившаяся на все народы и племена. Пройдя стадию личную, затем национальную, Царство Божие стало универсальным.
Но, чтобы передать всему человечеству Царство Божие, еврейский народ должен был выработать свое понимание и отношение к Богу, свою внутреннюю жизнь, чтобы затем открыть это отношение к Богу остальному человечеству. Поэтому воспитание Израиля производилось при помощи систематического, в несколько приёмов, изолирования его от языческих народов, замыкания его в своей внутренней среде, в условиях даваемой ему дисциплины. Племя Авраама было выведено вначале в Халдею, потом под водительством своего вождя Моисея — в Палестину, землю ханаанеев или Ханаанскую землю, обещанную ему во время заключения с ним союза на Синае.
В соответствии с библейским преданием, на горе Синай Бог через откровение посылает Моисею закон Пятикнижия, в силу которого он уже не только должен признать идею Единого Бога, но и жить в соответствии с Божьими заповедями. Множество храмов он должен заменить одним, в котором обряд жертвоприношений не должен сопровождаться ни варварским сожжением живых людей, ни сценами разврата и цинизма. Бог передаёт Моисею 10 нравственных заповедей, которые очерчивают определенные круг и ставят предел, за который человек не должен выходить. Одновременно, для объединения внутренней жизни евреев религиозной связью, Моисей издает в числе 613 такие законы, которые касались всех проявлений духовной, гражданской, хозяйственной и политической жизни народа и призваны были оградить их от вредных влияний язычников и очистить от грубых пороков. Они регламентировали малейший шаг израильтян, предусматривая суровые меры наказания за отступничество.
Пятикнижие стало законом союза, который ставил в центр внимания не отдельного человека, а целую общину, «народ Бога». Верность и повиновение закону определяли отныне весь строй жизни и верований израильского народа и являлись идеальным религиозным состоянием. Соблюдение закона нравственно, оно сулит долголетие, многодетность, удачу, а нарушение его – грех, оно принесёт болезни, недуги, неурожаи, голод, тяжёлое рабство и т.п. Ветхозаветный иудей не знал учения о личном спасении, Бог дал обетование о спасении Израилю как народу, и израильтянин мог спастись только вместе с народом. Бог постоянно предупреждает, что отступление от заповедей обернётся гибелью Израиля, то есть идея спасения относилась исключительно ко всей общине. Частная жизнь делается предметом рассмотрения лишь в той мере, в какой она может повредить нравственной и ритуальной чистоте «народа Бога».
Однако на протяжении веков эта идея претерпевала изменения. Уже древние пророки понимали, что не может быть такого, чтобы все одинаково спаслись: одни живут правдой, другие – грехом, кто-то старается, кто-то – нет, но все обрезаны и все спасутся. Пророк Иов так выражает эту мысль: «Почему беззаконные живут, достигают старости, да и силами крепки? … Домы их безопасны от страха, и нет жезла Божия на них» (Иов. 21, 7-9). И древние пророки стали возвещать, что спасётся не весь народ, а только малый остаток Израиля. Это была идея о личной ответственности каждого, в соответствии с которой принадлежность к народу Израиля определялась не обрезанием, а ответственным служением Закону. Но идеи личного покаяния ещё не было, её впервые сформулировал Иоанн Креститель.
Поскольку же спасение целостно и обнимает всё бытие человека, оно не может ограничиться лишь сферой земной жизни, но требует веры и в загробную жизнь. Однако религия Израиля не давала ответ на этот вопрос. Бог вдохнул в человека дыхание, но век его короток. Человеческое существование непрочно и эфемерно, человек есть прах и в прах возвратится. Ветхозаветные книги не знают идеи посмертной награды. Но надежда на воскресение жила, и её выражают многие места библейского текста, связывающие радикальное и светлое изменение в судьбах мира и человека с пришествием Мессии. Однако все это были только отдельные мнения, которые не могли быть ни опровергнуты, ни подтверждены, пока на вопрос о жизни после смерти был наложен покров молчания Бога.
ОТСТУПЛЕНИЯ ИУДЕЕВ
В своей жизни израильскому народу трудно было отгородиться от влияния язычества, поэтому наряду с приверженностью к установленному закону он обнаруживал изначально пристрастие к отступлению от идеи Единого Бога и к обращению к политеистическим культам Востока. Об этом хорошо свидетельствует то, что произошло с иудеями, когда Моисей временно оставил свой народ, чтобы на горе Синай получить откровение. Спустившись с горы, он застает евреев пляшущими вокруг золотого тельца, воздвигнутого во время отсутствия его собственным братом Аароном. На что Бог произносит горькие слова: «Я вижу народ свой, и вот народ жестоковыйный» (гордый, непреклонный в своей гордости). И вся дальнейшая история – это непрекращающаяся борьба пророков и судей с идолопоклонническими стремлениями своих соплеменников[1].
Этой склонности евреев к отступничеству способствовали два обстоятельства.
Когда израильтяне пришли в Ханаанскую землю, здесь продолжали жить ханаанеи[2], среди которых пустила глубокие корни вавилонская культура. Переходя от странствующего к новому, оседлому образу жизни, евреи входили с ними в достаточно тесный контакт, смешивались, перенимали их нравы и верования и в итоге стали поклоняться местным богам. А боги ханаанеев развивали в человеке самые низменные страсти, которые удовлетворялись публично, в храме. Число этих богов было велико, ещё больше было храмов и жертвенников, устроенных в их честь, представлявших собой центры разврата и деморализации[3]. Молох, символическим изображением которого был золотой телец, требовал самых тяжких жертв – сожжения детей-первенцев, которых бросали в раскалённую чугунную статую. Ему поклонялись так же, как богу Ваалу. Несмотря на явную правку Торы, в нем остались части – «скиния Молоха» (Ам. 5:26), — подверждающие человеческие жертвоприношения и антропофгию иудеев. Так и глагол kohan, от которого в иврите происходит слово «коэн» («жрец»), имеет значение «приготавливать», в смысле приготовления пищи.
У северных ворот Храма «сидят женщины, плачущие по Таммузу» (Иез. 8:10,14), это культовые проститутки, участвующие в оргиях в честь месопотамского подземного божества плодородия. Практиковался не только женская, но и гомосексуальная проституция. Исайя иудейских правителей именует «князьями содомскими», а народ – «народом гоморрским» (Ис. 1:10); «на всяком высоком холме и под всяким ветвистым деревом блудодействовал», уподобившись «резвой верблюдице» в её месяце (2:20,23; 3:6,8). Иерусалимляне «прелюбодействовали и толпами ходили в дома блудниц»(5:7); при этом «плата, полученная женщиной, занимающейся проституцией, может быть внесена в Храм. А если незамужняя проститутка перестала заниматься своим ремеслом и ведет вполне добропорядочный образ жизни, то ничто не мешает ей стать женой коэна» (жреца).
К данному обстоятельству добавились и политические причины. До Х в. до Р.Х. государством израильтян правили судьи, так что оно представляло собой смешение теократии и демократической анархии. Чтобы выжить в среде монархических государств израильтяне потребовали избрания царя, которым и стал Саул, помазанный на царство пророком Самуилом. Фигура царя, являвшегося помазанником Божиим, имела в силу этого не только политическое, но и сакральное значение. Однако цари были холодно приняты духовенством, что обусловило глухую борьбу между ними. Началась она уже при Сауле, временно затихла при царе-пророке Давиде и вновь обострилась при Соломоне. Сам Соломон, считавшийся сильнейшим и мудрейшим царём, при котором в 960 г. был построен первый Храм, закрепивший роль Иерусалима как религиозного и политического центра, построил капища Астарте и Молоху, приносил им жертвы и умер в язычестве. С его именем связаны и рассказы о несметных богатствах, и число 666, ставшее символом богатства – мамоны – именно столько талантов золота получал Соломон ежегодно со своих подданных.
После смерти Соломона царство раскололось, что расценивалось пророками как Божья кара за отступничество. 10 северных колен, обложенных тяжёлым налогом на украшение Иерусалима, восстали против сына Соломона и выбрали себе другого царя, Иеровоама. В результате образовалось два государства: царство Израильское на севере и царство Иудейское (по имени колена Иудина) на юге, оставшееся верным потомству царя Давида и сохранившее Иерусалим как столицу. В Израильском царстве цари со временем настолько отошли от служения Единому Богу, что язычество стало его официальной религией. В 721 г. до Р.Х. оно было завоевано Ассирией, и 10 колен постигла судьба всех остальных побежденных ассирийским оружием народов: они оказались смешанными среди других племён, а часть их, оставшаяся в Израиле, стала называться самаритянами.
После этого главные события в жизни еврейского народа разворачиваются уже в Иудее. Здесь также шла острая борьба, многие цари впадали в язычество, процветало оно и среди народа, так что если закон Моисея и не был забыт, то отношение к нему было далеко не почтительным. Служение чужим богам доходило до того, что они проникали и в Храм. Когда царь Хелкин начал восстанавливать веру, ему пришлось вынести из него вещи, сделанные для Ваала и Астарты. К этому периоду относятся слова пророка Иеремии: «Как родник источает воду, так Иерусалим источает из себя зло: в нём всюду насилие и грабительство, обиды и раны. Люди даже не стыдятся, делая мерзости».
Тогда же в самом духовном настрое народа, прежде всего в его священническом слое, начинают происходить важные перемены, приведшие в последующем к коренному противоречию в религиозном творчестве иудеев, обусловившему его двойственный характер. Дело в том, что пророки не переставали твердить евреям, что они являются избранным народом и поэтому находятся под особым попечением Бога. Эта мысль не всегда удерживала их от впадения в язычество, зато убеждала их в племенном превосходстве. Духовная миссия забывалась, но оставалась идея избранности, которую многие стали рассматривать как справедливую награду за заслуги самой расы. Завет сынам Израиля стали понимать как договор между двумя силами, закреплявший за евреями, в обмен на их верность, господство над прочими народами[4]. Соответственно изменялся смысл и дух возложенной на Израиль миссии – свою замкнутость, имевшую целью освободиться от языческих влияний, он стал истолковывать в смысле исключения остального человечества из Царства Бога. Царство Божие начинает пониматься в узко национальном смысле как «царство Израиля», и Израилю присваивается то достояние, которое Бог назначил всем народам земли[5].
Особенно этот момент усилился после реформы царя Иосии, проведённой в 621 г. Чтобы остановить процесс распада веры, он устранил все языческие влияния религиозного характера и установил единый централизованный культ Иеговы в Иерусалимском Храме. Все эти века существовала устная традиция о словах Бога, обращённых к Моисею, а если и существовали записи законов (Книга завета), то они были в руках левитов и мало знакомы народу. Именно левиты объявили себя священными хранителями этой традиции, что и вызывало негодование израильских пророков. Левиты не только хранили традицию, они в течение нескольких десятилетий составляли книгу закона Моисея, которую и обнародовали в 621 г., назвав её Второзаконием (под этим названием она войдёт позже в состав Торы). Священники объявили, что рукописи закона Моисея, написанные его рукой, были найдены ими в храме, однако в наше время иудейские ученые считают, что Второзаконие было самостоятельным трудом левитов или, по крайней мере, представляло собой новые объяснения к древнему манускрипту[6]. Под видом реставрации древнего закона совершилось обновление религиозного законодательства в национальном духе. Это была первая реформа, произведённая в силу авторитета священной книги, в которой закон был соединён с пророческим поучением. В итоге часть религиозной письменности, до этого составлявшая тайну священников и книжников, была объявлена всему народу.
Благодаря реформе произошла полная и окончательная централизация культа в Иерусалиме, ставшем культурно-религиозным священным центром всего еврейского народа. Это, безусловно, помогло левитам в их борьбе с язычеством, но одновременно способствовало укреплению их священнической корпорации. Как пишет Дубнов С.М., «тут было положено начало той власти Закона, или Торы, власти Книги над народом, которая со времён Ездры и книжников составит характерную черту истории еврейства»[7].
Тем не менее, несмотря на все усилия левитов и пророков, вплоть до вавилонского плена число приверженцев Иеговы и Закона охватывало лишь часть населения, и неизвестно, какова была бы его судьба, если бы не следующий крутой поворот в жизни евреев.
ПЕРЕМЕНЫ В РЕЛИГИОЗНОМ СОЗНАНИИ ИУДЕЕВ В ПЕРИОД ВАВИЛОНСКОГО ПЛЕНЕНИЯ
В 597 г. до Р.Х. Иудея попадает под царя Халдеев Навуходоносора, который уводит в Вавилон часть иудеев, а в 587 г. разрушает Иерусалимский храм и переселяет уже почти всё население, оставив здесь наиболее бедные слои (25 тысяч в Иерусалиме, более 20 тысяч — в остальной Иудее, часть евреев ушла в Египет). Как отмечают историки, Иудею ждала такая же судьба, как и Израиль, она просто исчезла бы из истории, если бы не левиты и Второзаконие. В период вавилонского пленения восстанавливается религиозное единение еврейского народа, и одновременно происходит окончательное религиозное размежевание в понимании миссии Израиля. С одной стороны, созревают пророческие вдохновения вплоть до прозрения близости Мессии как искупителя, идея индивидуализма в религии и личной ответственности каждого человека за грехи, идея воскресения. С другой стороны, закрепляется толкование Царства Божия как «царства Израиля», осуществлённое священниками-левитами, под началом которых и произошла консолидация и внутренняя самоорганизация иудейского народа.
Падение Иерусалима, конец Иудейского царства и плен были возвещены пророками как кара и гнев Божие, о которых они постоянно предупреждали свой народ. Спасение стало пониматься как восстановление царства Израиля в обетованной земле, которое произойдёт после искреннего обращения народа к Богу. Кроме того, пророки начинают возвещать грядущее спасение уже как новую эпоху, трактуя его в эсхатологическом духе, то есть в духе последних времён.
Но если пророки, говоря о восстановлении будущего царства, в качестве основных его черт выделяли святость и свободу от всякого греха, то священники-левиты понимали его в первую очередь как восстановление национальной и политической независимости, смещая его в плоскость формально-законнического понимания. Главную свою задачу они видели в обособлении иудеев и в сохранении её этнической и духовной особости среди чужого мира путём достижения подчинения её закону, точного следования обряду и твёрдой общественной и религиозной дисциплины.
Возлагая всю вину за пленение на отступление еврейского народа от заповедей, священники на всё стали смотреть сквозь призму его тяжелейшей вины. Отношение Бога к человеку проявлялось теперь в виде гнева, и отвержение Израиля объяснялось как проявление его наказания. Моисеев закон стал главным мерилом отношения к прошлому и средством обособления иудеев. Желание исправиться привело к тому, что любое отчуждение от национального стало рассматриваться как вероотступничество, за которым следовало изгнание из племени, считавшееся страшным наказанием. Отлучение стало главным оружием в руках левитов.
Здесь, в изгнании, происходит интенсивный процесс обработки письменных памятников и устных преданий исторического и религиозного содержания, которые хранились в памяти духовенства. Занимались этим книжно образованные священники или книжники (софер), которые приобрели особое значение в еврейском обществе. Отсюда пошло то усиленное развитие еврейской письменности, которое стало составлять отличительную черту последующей «эпохи книжников»[8]. Над древнейшими пластами библейской письменности нарастал новый пласт. Именно в эту эпоху были записаны в дополнение к прежним книгам законов те части Торы, которые имели прямое отношение к храмовому культу и обрядовой системе. Свод обрядовых предписаний получает здесь свою законченную форму. Названный «Законом Святости», он проводил чёткую грань между обрядовой чистотой и нечистотой, придавая ритуальный характер всем жизненным обязанностям и общественному поведению и не допуская различий между религиозной догмой и гражданским правом[9].
В этих условиях Тора становится единственным законом для евреев, в то время как законам страны, в которой они поселились, они подчинялись чисто формально и с внутренними оговорками. Закон давал левитам не только духовную, но и полную судебную и административную власть, способствуя превращению евреев в «нацию внутри нации» или в «государство внутри государства». Связанные обязательными обрядами и ритуалами, евреи чувствовали себя обособленно, что внешне выражалось в почитании субботы и в обрезании. Естественно, эти обычаи издревле существовали в Израиле, но им не придавалось особенно большого значения. Теперь же они сделались отличительными признаками, а суббота, как «святой день», превратилась в основной национальный праздник.
Существенные изменения произошли и в богослужении. Так как ритуальное богослужение по закону могло происходить только в Иерусалимском храме, а здесь это было невозможно, оно было заменено коллективным чтением законов в синагогах (собраниях), которые стали в итоге играть роль главных религиозных и духовных центров общин. Благодаря этому священство сохранило теократический строй, продолжая править по собственным законам, распространяя их и на диаспору — иудеев, живущих в рассеянии. Как писал исследователь Дж.Кастейн, «взамен конституции умершего государства была создана общинная автономия, а власть государства была заменена другой, более надёжной и стойкой: твёрдым и безжалостным режимом на основе беспрекословного выполнения всех ритуальных предписаний»[10].
Ряд исследователей считают, что тогда же, в вавилонский период, в среде левитов зародилась та религиозная секта, из которой позже вышли фарисеи. Дело в том, что халдеи не обращали иудеев в рабство, а внедряли их в среду своего народа. Так, пророк Даниил даже станет главой халдейских жрецов (кстати, тогда же, в VI веке, в начале «великого пленения» у халдеев обучался 12 лет и Пифагор). Это повлекло за собой очень тесное общение между халдейскими жрецами и еврейскими левитами. Философская же наука халдеев представляла собой чистейший пантеизм, в котором вместе с природой обожествлялся и человек, выступавший как истинные бог природы. Так что когда два духовных мира пришли в соприкосновение, левиты оказались под влиянием халдеев. Заимствовав основу патеистического учения, заключающуюся в обожествлении всего живого, они перенесли её на еврейский народ, что в итоге превратило идею избранного народа в идею народа-бога. Так стало складываться тайное устное предание, получившее название Каббалы (что значит «принятие», то есть «воспринятое» предание), которое формировала часть левитов, превратившаяся фактически в тайную секту. Каббала передавалась с тех пор изустно от учителей к ученикам, и вдохновила 800 лет спустя изложение Талмуда. Её последователи понимали обетование не как Царство Божие, а как материальное господство евреев над вселенной, и ожидаемый Мессия понимался как временный царь, который сделает Израиль владыкой мира. Именно эта секта и становится постепенно во главе религиозного движения, продолжая тайно развивать новое учение[11].
УТВЕРЖДЕНИЕ ЗАКОННИЧЕСТВА И ВОЗВЫШЕНИЕ ТОРЫ
Завершающим периодом оформления Торы становится период возвращения. В 539 г. до Р.Х. Вавилон пал под властью персов, которые явились для иудеев освободителями. Перейдя под их владычество, иудеи обратились к ним с просьбой разрешить им вернуться в Иерусалим, где они могли бы приносить жертвы Богу, оставаясь при этом верными подданными персидского царя. Разрешение было получено, и Иудея была восстановлена на правах автономной персидской провинции. Собрать иудеев в Палестине тогда было трудно, поскольку большая часть их была рассеяна, и, как пишет профессор Вельхаузен, «из изгнания вернулся не народ, а одна только религиозная секта». Но для священства это возвращение имело огромное символическое значение и воспринималось как победа иудейского национализма, предзнаменующая собой окончательного триумф, предвиденный законом. Священники и книжники заняли тогда место великих идеологов-пророков, видя свою главную задачу в восстановлении Храма и реставрации национально-религиозной жизни Иудеи[12].
Первым из плена привёл евреев в Иерусалим Зоровавель, (имя на древнеиранском означает «обладающий старым верблюдом») при котором произошло восстановление Храма, но больших успехов достигнуто не было. И тогда миссию преобразования общественной и религиозной жизни в Иудее берёт на себя Ездра, ставший главным деятелем тогдашней Палестины. Иудеи почитают Ездру как своего второго законодателя, поскольку именно с его именем связана окончательная оформление Торы.
Однако для достижения своих целей левиты использовали власть самой персидской державы. Имея в своей среде богатых и влиятельных царедворцев при дворе Артаксеркса I, Ездра добился от царя составления указа, которому иудейство обязано своим спасением и существованием до настоящего дня. В нём говорилось: «Ты, Ездра, по мудрости, дарованной тебе Богом твоим, поставь начальников и судей, которые судили бы весь народ в Заречье, всех знающих законы Бога своего, а незнающих учите. Над всяким же, кто не будет исполнять закона Бога твоего и закона царского, пусть немедленно производят суд, (который может приговорить его) к смерти, искоренению (изгнанию), денежному штрафу или заточению». Таким образом, царь-язычник сделал то, чего не могли добиться иудейские цари: он издал указ, в силу которого еврей за неповиновение Иегове и его законам подлежал суровому наказанию вплоть до смерти. Ездре было предоставлено право назначать в Иудее чиновников и судей, наставлять их, как управлять и судить на основании иудейских законов, собирать в вавилонской колонии пожертвования на Иерусалимский храм и на прочие общественные нужды метрополии.
Прибыв в 458 г. с новым законом в Иерусалим во главе полторы тысячи своих последователе, Ездра предпринял реформирование общественного строя в целях национальной консолидации евреев. Первое, что он сделал, это осуществил устранение чужеродных элементов из иудейской нации, потребовав расторжения всех смешанных браков (хотя такого закона в Торе тогда еще не было). В 445 г. тот же акт повторил Неемия, прибывший от Автоксеркса с солдатами и золотом, чтобы за персидский счёт восстановить крепостные стены. Расовые догмы стали хотя и неписаными, но действующими законами, по которым каждый из иудеев должен был доказать бесспорную чистоту своего происхождения из племени Иуды, Вениамина или Левия.
Следующим шагом становится внешнее обособление Иерусалима – возводятся крепостные стены и ворота, превратившие его в укреплённый замкнутый город. А в 444 г. на народном собрании осуществляется акт обнародования Торы как божественной конституции, завершившийся подписанием договора, в котором иерусалимская община обязалась соблюдать законы и заповеди, изложенные в полном списке Пятикнижия. Народ присягнул конституции путем громко произнесённой устной клятвы[13].
Реформа Ездры привела к этническому обособлению израильского народа и к окончательному утверждению законничества. Поскольку в основе народной жизни теперь лежал религиозно-правовой кодекс, во главе управления стояли первосвященники. Вместе с книжниками и старейшинами они входили в состав Великого Собора, переименованного при греческом владычестве в Синедрион, который представлял собой высший законодательный, судебный и воспитательный орган страны, новый трибунал. Иудея в силу этого становится теократической республикой с правом широкого самоуправления.
С новым трибуналом восстанавливалось временное народное управление в том почти виде, в каком оно существовало при Моисее, когда народом, считалось, управляет сам Бог. Отныне каждый иудей, где бы он ни находился, должен был, по постановлению Собора, ежедневно трижды гласно и во всеуслышание провозглашать Иегову своим Богом, но тут же шёпотом, словами: «Бог Царь Истинный, да благословится Царственное Имя Его во веки», провозглашать Иегову и настоящим своим царём[14]. Таким образом, Собор-Синедрион с самого своего возникновения играл двусмысленную роль. В то время, как персы видели в нём орган, наблюдающий за соблюдением иудеями требований правительства, он в реальности стремился к устранению чужой власти. Открыто это делать было невозможно, поэтому он прибегал к другим средствам, положив в основание жизни иудеев два закона: гласный и негласный.
Гласным была писаная Тора, а негласным – устные законы-предания (Каббала), якобы дополнительно переданные от Бога Моисею и хранившиеся в памяти священников и книжников или в секретных свитках, которые впоследствии войдут в Талмуд[15]. Этот негласный закон являлся произвольным толкованием слова закона, в соответствии с требованием времени и обстоятельств. Как пишет М.Элиаде, «по своей сути, это было узаконением того, что можно определить уже как эзотеризм, то есть как передачу тайного учения при посвящении. Со временем толкования учителей приобрели почти такой же авторитет, как и Тора»[16].
Теперь вся повседневная жизнь вплоть до мельчайших её отправлений регламентировалась предписаниями Торы, и возражения, что Иегова не мог дать Моисею на горе Синай подробных указаний насчёт всех человеческих действий, какие только можно было придумать, отвергалось ссылкой на устное предание. Для усвоения закона предусматривались как нравственные меры (публичные чтения закона в субботние и праздничные дни, изучение закона в школах Синедриона, воспитывавших чиновников для административных и судебных заведений), так и карательная система Синедриона, основывающаяся на изложенном в Торе крайне суровом положении о наказаниях, которое при царях было забыто и заброшено.
Войдя теперь в силу, эти карательные меры оказали Торе гораздо более услуг, чем напоминавшее о ней прежде слово пророков, которое с этого времени умолкает. В соответствии с законами о наказании, отдельный субъект и целые города подвергались штрафу, смертной казни и пр. Например, за собирание щепок и за возжигание свечей в субботу приговаривались к смертной казни через убиение камнями, а по негласному закону — и за ношение в субботу носового платка в кармане. Присутствовало также наказание посредством «карет» — истребления, искоренения и уничтожения, при этом не указывалось, как и кем совершается это искоренение, поскольку совершалось оно негласно, посредством тайных агентов судебно-административной власти – так называемых тайных преследователей. Судебно-исполнительную власть представляли с этого времени учреждённые Собором во всех городах судилища, в которых вместе с судьями находились и исполнители наказания по решению суда[17].
Так складывалось уникальное для того времени учение о национально-религиозной исключительности, в соответствии с которым бог Иегова сделал израильтян (иудеев) избранным народом, обещав, что если они будут выполнять его предписания, они станут выше других народов и будут господствовать над ними. Восстановление иудейского царства как основы господства становится главным догматом иудейства.
Всё это имело самые глубокие психологические последствия. Восстановление уклада национальной жизни подразумевало не внутреннее преображение под действием духа, а достижение обрядовой чистоты и религиозной дисциплины, то есть внешнего благочестия. В результате нравственный подход подавлялся формально-законническим пониманием религии. Этот момент особенно усилился в недолгий период независимости Иудеи (правление династии Хасмонеев с 152 по 37 гг. до Р.Х.), когда религиозные течения, существовавшие в государстве, оформились как политические партии или секты. Речь идёт о фарисеях и саддукеях.
Фарисеи (что значит по гречески «отделившиеся», «обособленные»), к которым принадлежали книжники и толкователи, будучи наиболее сведущими в законе, занимали привилегированное положение в еврейской общине, захватив в свои руки как административную, так и судебную власть. Применительно к ним в особенности стало употребляться выражение «равви», что значит «учитель» (отсюда раввин). В годы римского владычества фарисеи стали самой крупной политической партией, обладавшей большинством голосов в Синедрионе. Тора была возведена ими в ранг абсолютной и вечной реальности, в образцовую модель творения. Именно они сформулировали идею о Мессии как верховном правителе и политическом вожде Израиля. Помазанник должен восстановить их национальное величие и станет духовным отцом идеального теократического государства и одновременно земным правителем, который соберёт народ в единое господствующее царство.
Однако в среде самого священства в целом ряде поколений рождались протесты против постоянных изменений закона. Взгляды разных богословских школ разнились по многим вопросам, что привело к появлению в III в. до Р.Х. другой партии, священнической – саддукеев (от имени еврейского философа Садока). Это были священники, освоившие греческое образование и смотревшие на религию с точки зрения философии. Они отвергали устное предание, считая, что Тора является наследием древности и её нельзя развивать, а можно лишь подвергать рациональному толкованию. Будучи скептиками-материалистами, они радикально отвергали бессмертие души и идею воскресения мёртвых (душа человека неразрывна с телом, поэтому с его гибелью гибнет и душа). Добродетель, считали они, полезна для души как здоровье для тела, то есть её нужно придерживаться для личного удовлетворения, ею доставляемого. Саддукеи набирались из светской аристократии и никогда не объединялись с целью заставить восторжествовать свои идеалы, поэтому представляли собой плохо организованную силу, никоим образом не могущую соперничать с фарисеями.
Между тем, далеко не все иудеи приняли идеи фарисеев. Те, кто не мог удовлетвориться формально-юридическим взглядом на религию и понял, что фарисеи увели иудеев в ересь, пытались им противодействовать, но, парализованные политической мощью последних, были вынуждены отказаться от открытой борьбы и покинуть отечество. Они образовали секту ессеев[18], которые представляли собой чисто духовное братство, подобие ордена, полностью посвящавшего себя служению Богу. Поселившись на берегу Мёртвого моря, в диких и пустынных местах, они воздерживались от посещения Иерусалима, чтобы не быть связанными с иудеями-еретиками. Направляя свою энергию на внутреннее самосовершенствование и толкуя мистически закон Моисея, они сохраняли обетования истинной веры и ожидали исполнения пророчеств. Та моральная и ритуальная «святость», которая для фарисеев служила орудием национальной дисциплины, принимала у ессеев индивидуальные формы. Вступающий в секту проходил церемонию «омовения», или крещения водой, а через два года давал клятву и допускался к братским трапезам, имевшим характер священнодействия. Ессеи верили в бессмертие души, в божественное предопределение, в воскресение в теле, которое останется бессмертным, в последний суд, на котором все неправедные будут наказаны вечно. Об этом говорят найденные в Кумране «рукописи Мёртвого моря», для которых характерна конкретная разработка проблемы «последних дней» и вера во всеобщее воскресение мёртвых[19] .
Несмотря на утверждение фарисейского толкования, мысль об универсальности Царства Божия и идея Бога как общего Отца никогда не умирала. О том, что не один Израиль, а все народы призваны ко спасению, говорили пророки. Пророк Иоиль после разрушения Иерусалима предвещал: «И будет: всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся; ибо на горе Сионе…будет спасение…и у остальных, которых призовет Господь». От имени Бога возвещал пророк Исайя: «Которые хранят Мои субботы и избирают угодное Мне и крепко держатся завета Моего, Я тебе дам в Доме Моём место и имя лучшее, нежели сыновьям и дочерям, Дом мой назовётся домом молитвы для всех народов (Исайя, 56, 1-7). «Египтяне вместе с Ассирианами будут служить Господу. В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассириею» и Господь скажет: «Благословен народ Мой – Египтяне и дело рук Моих – Ассириане, и наследие Мое – Израиль» (Ис. 19, 22-25).
За упорные грехи Израиля Господь может предпочесть ему другие народы: «И вот, приду собрать все народы и языки, и они придут и увидят славу Мою. И положу на них знамение, и пошлю из спасённых от них к народам…на дальние острова, которые не слышали обо Мне и не видали славы Моей; и они возвестят народам славу Мою… Из них буду брать также в священники и левиты» (Ис. 66, 18-21).
____________________________
[1] Бренье Ф. Евреи и Талмуд. — Paris, Rapid-Imprimerie. C.11
[2] Иерусалим был столицей Ханаанеев, и только в 1042 г. до Р.Х. стал столицей царства Давидова
[3] Брафман Я. Книга Кагала.Часть I. СПб, 1888. С.1
[4] Бренье Ф. Указ.соч. С.23
[5] Тихомиров Л. Указ.соч. С. 137
[6] Дубнов С.М. История еврейского народа на Востоке. В 3 т. Том 1. Древнейшая история. — М.: Мосты культуры, 2006. С. 252. Рид Д. Спор о Сионе. — М.: Твердь, 1992. С. 18
[7] Дубнов, Указ. Соч.. С.257
[8] Там же. С.289
[9] Элиаде М. Указ. Соч. Том II. С. 216
[10] Цит. по: Рид Д. Указ. Соч. С. 35
[11] Бренье Ф. Указ. Соч. С.25
[12] Дубнов С.М. Указ. соч. С.284
[13] Дубнов С.М. Указ. соч. С.323
[14] Брафман Я. Указ. соч. С.23-24
[15] Там же. С.26
[16] Элиаде М. Указ. соч. С.217
[17] Брафман Я. Указ.соч. С. 23
[18] Значение слова «ессеи» не выяснено. Одни производят его от арамейского ассиа (врач, целитель), другие – от арамейского хассайо, равнозначного еврейскому «хасидеи», то есть набожные, благочестивые
[19] Тантлевский И.Р. История и идеология Кумранской общины. — СПб.: 1994. С. 235
Четверикова Ольга
Источник: communitarian.ru и communitarian.ru